Можно ли пить из байкала сырую

Директор Лимнологического института Сибирского отделения Российской академии наук Андрей Федотов вновь сообщил журналистам, что Байкал становится токсичным. Пить воду из озера уже нельзя. В то же время и поставить здесь современные очистные сооружения пока не представляется возможным. Царьград разбирался, почему вода в Байкале стала «мёртвой» и что делается для спасения прямо сейчас.

Директор Лимнологического института Сибирского отделения Российской академии наук Андрей Федотов отметил, что в самом чистом озере в мире — в Байкале увеличилось до предельной концентрации количество бактерий, продуцирующих токсины. Вывод учёный делает однозначный: «Водичку пить уже нельзя». О проблемах Байкала говорят давно и долго. Более того, сегодня озеро фактически стало заложником нормативно-правовой базы — очистить его нельзя, пока не изменится законодательство. 

Почему «нельзя пить водичку»

Экологи давно говорят, что Байкал на грани катастрофы и его пора спасать. В качестве примера катастрофического состояния называют цветущую воду. А ещё, если раньше из Байкала можно было пить, то теперь, по данным исследователей, есть риск отравиться — озеро становится токсичным.

Директор Лимнологического института Сибирского отделения Российской академии наук Андрей Федотов уточнил, что в озере уже до предельной концентрации выросло количество бактерий, которые выделяют токсины. А это, в свою очередь, делает воду Байкала «мёртвой». Причина тому — водоросль спирогира, о быстром распространении которой уже не первый год говорят экологи. Именно она «ударила» не только по воде — по всей экосистеме озера.

«Водичку такую пить уже нельзя по содержанию этих токсинов», — поясняет учёный.

Он же отметил, что если раньше водоросль и попадалась в Байкале, то в небольшом объёме. А теперь она «отвоевала» себе целые куски, где «живёт» постоянно.

«В нескольких точках на Байкале она цветёт круглогодично», — отметил Федотов в интервью РИА Новости.

Отметим, Федотов известен своей резкой риторикой. Он и ранее говорил о токсичности озера. В то же время несколько сглаживают углы его оппоненты в СО РАН. Правда, споры касаются не столько общего состояния озера, сколько самих вероятно опасных элементов и расчёта нормативов, определяющих чистоту бассейна. Так, Федотов полагает, что вводимые нормы далеки от идеальных. Не соглашался с ним директор Байкальского института природопользования того же СО РАН Ендон Гармаев. 

Предшественник Федотова на посту директора института — учёный-биохимик, академик Михаил Грачёв тоже говорил о водорослях в Байкале. Однако он не склонен настаивать на высокой опасности. Действительно, раньше водорослей не было, а сейчас колония прирастает.

«Главная беда на Байкале — это прибрежная эвтрофикация (насыщение водоёма биогенными элементами — ред.), то есть попадание на берега большого количества органики, в том числе из очистных сооружений. Из-за этого растут водоросли спирогира — это не смертельно, но неприятно», — так об экологической ситуации на Байкале академик рассказывал ТАСС в апреле этого года. 

Грачёв был склонен поднимать вопрос нормативов, определяющий чистоту воды и, собственно, очистных сооружений. Призывал внедрять более современные и технологически сложные решения, в том числе процесс обратного осмоса, когда вода проходит через специальную мембрану. Этот способ применяется, например, для получения питьевой воды из морской.

«Я бы предложил сделать так: в первую очередь запустить простые очистные сооружения, проверить, как это скажется [на экологии Байкала] — может быть, ситуация улучшится. Во вторую очередь построить другие, более сложные [и дорогостоящие] очистные сооружения, проверенные в России и за рубежом. Ну и, наконец, проверить на Байкале технологию обратного осмоса. Получается несколько очередей строительства», — отметил учёный.

Байкал уничтожает правовой тупик

Нельзя сказать, что работы по очистке Байкала не проводятся вовсе. Государство прекрасно осознаёт ценность озера — это, действительно, наше достояние. Однако сегодня возник так называемый правовой тупик, который и не даёт построить современные очистные сооружения. Старые же просто не в состоянии спасти Байкал от канализационных стоков, которые наполняют озеро десятилетиями. 

В апреле представители властей и научного сообщества пригласили журналистов на пресс-конференцию, чтобы рассказать о том, как будут справляться с этой бедой. Десятки лет тому назад экологические требования были не такими жёсткими, как сегодня. А теперь следует менять систему полностью, но сделать это не получается — мешает… закон. Проблема в 63-м приказе Минприроды «Об утверждении нормативов предельно допустимых воздействий на уникальную экологическую систему озера Байкал…». Ряд требований документа к очистным сооружениям выше, чем к воде, которая впадает в Байкал даже из чистых рек. Если совсем просто: вода из очистных сооружений должна быть чище, чем вода в озере! Как так получилось, неясно, однако в министерстве действительно признают проблему и надеются решить её через обновление приказа №63. Весной были запущены общественные слушания нормы.

«Мы объективно понимаем: ни одно из очистных сооружений Байкала не осуществляет сброс стоков на уровне, соответствующем даже отдалённо требованиям приказа №63 2010 года. И без строительства современных очистных сооружений, чья проектная документация основана на ведущих международных технологиях, достичь показателей, которые мы перед собой ставим, не получится. Поэтому сегодня мы говорим о проекте приказа №63, содержащем послабления тех режимов, которые указаны в действующем приказе», — объяснял заместитель министра природных ресурсов и экологии России Иван Валентик.

Даже заложенные послабления в десятки раз строже норм, применяемых в мире, полагают в министерстве. Но с точки зрения существующих технологий, они вполне достижимы, чего нельзя сказать об идеалах действующей версии приказа №63.

Как спасают Байкал сегодня

О том, как прямо сейчас пытаются выровнять ситуацию с Байкалом, говорил глава Республики Бурятия Алексей Цыденов. 

«Байкал — это достояние России, достояние человечества. И его сохранение — наша приоритетная задача. Для населения Байкал — вообще священное озеро, и к нему соответствующее отношение. Требование жителей республики к руководству — чтобы Байкал был такой же уникальный сегодня, завтра и всегда. Поэтому сейчас реализуют целый ряд мероприятий по сохранению озера, по улучшению ситуации в целом«.

В рамках майского указа президента предусмотрена отдельная федеральная программа сохранения Байкала. Она оценивается в 34 миллиарда рублей — это сумма до 2024 года, в том числе 29 миллиардов рублей выделены из федерального бюджета. В рамках проекта предусмотрено и строительство очистных сооружений, и ликвидация свалок, и другие мероприятия. Все они позволят существенно улучшить ситуацию на Байкале, и власти Бурятии, как отметил Цыденов, нацелены на реализацию мероприятий «вовремя и в соответствующем качестве».

«Жители республики сами по себе очень неравнодушны. В постоянном режиме у нас идут экологические акции, люди выходят убирать мусор на побережье. И не только жители. Работают бизнесмены, предприятия, чиновники, ведомства. Благодаря этому мы вдвое увеличили очистку побережья и за последний период собрали 78 тысяч кубов отходов. Сейчас ситуация кардинально отличается от того, что было раньше».

Однако без новых очистных сооружений субботники становятся просто картинной мерой, хоть и тоже необходимой. За время, прошедшее с принятия приказа №63, только за счёт канализационных стоков правобережных очистных сооружений Улан-Удэ во впадающую в Байкал реку Селенга попало сверх допустимых нормативов для водоёмов рыбохозяйственного назначения 13,1 тысячи тонн нитратов, 702 тонны нитритов и 1,9 тысячи тонн аммония. В Минприроды и вовсе полагают, что ситуация может быть ещё хуже.

Академик РАН Михаил Грачев готов вступить в публичную дискуссию с The New York Times

Одна из ведущих газет США – The New York Times – опубликовала пространную статью о положении дел на Байкале, выказывая озабоченность экологией озера, владеющего пятой частью мировых запасов пресной поверхностной питьевой воды.

В разговоре с байкальскими экологами о том о сем из жизни озера автор статьи по видимому преследует и побочную цель, для достижения которой хорошо подходит и беспокойство о Байкале.

The New York Times: Будущее российского озера зависит от туристов и туалетов

Байкальск, Россия. В последнее время туалеты стали предметом разговоров о Байкале, по крайней мере, среди тех, кто озабочен его экологическим состоянием.

Основным жупелом для экологов в течение многих лет был построенный еще при Советах Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат, загрязнявший отходами побережье этого замечательного озера, хранилища одной пятой всех запасов пресных поверхностных, не законсервированных во льдах вод нашей планеты. Через три года после закрытия комбината борьба за сохранение озера перешла на другой театр военных действий.

Некоторые считают, что эта борьба станет еще более жесткой. Она повлечет за собой изменение привычного ритма жизни людей, живущих в этом удаленном уголке Сибири в течение многих поколений, а также усиление контроля за растущей волной туристов, преимущественно из Китая, для которых путешествие на Байкал стало романтичным приключением.

“Легко было говорить, что во всем виноват комбинат, что он плохой”, – говорит Марина Рихванова, 55 лет, сделавшая сохранение озера целью всей своей жизни. “Куда труднее признать, что одной из проблем является и мой туалет”.

На карте Сибири озеро, являющееся участком мирового природного наследия, похоже на гигантский голубой апостроф. Оно представляет собой узкую рифтовую долину, формирующую крупнейший и глубочайший пресноводный водоем на планете. Более молодое поколение в большей мере осознает необходимость защиты озера, но это мировоззрение все еще не стало всеобщим.

“Потребовалась смена нескольких поколений, чтобы взглянуть на эту проблему иначе – дети уже с детского сада знают, что такое Байкал и что его природа нуждается в охране”, – говорит Николай Володченков, пенсионер 63 лет, ветеран с сорокалетним стажем Байкальского природного заповедника, проживающий в поселке Танхой. Занимаясь ежедневным кормлением двух живущих в клетке соболей, он отмечает, что после закрытия комбината вода озера перестала пахнуть.

Комбинат в конце концов был закрыт, скорее по экономическим, чем экологическим причинам, и сейчас вокруг Байкальска, города с населением 13 000 человек на южном берегу Байкала, видны следы глубоких изменений. Город пытается измениться, сбросить облик грязного промышленного района и примерить на себя облик курортного городка. Среди предлагаемых развлечений – горные лыжи с великолепными видами на озеро, проживание в бревенчатых домиках и органический сибирский чай из сушеных диких ягод, собранных в близлежащих лесах.

Городу есть, куда развиваться.

Когда г-жа Рихванова появилась здесь в 90-х годах с требованием закрыть комбинат, местные жители возненавидели ее, увидев в ней угрозу их единственному источнику доходов. Некоторая озлобленность чувствуется и до сих пор, но большинство тех, кто ратовал за сохранение этого государственного предприятия, разъехалось и взгляды несколько изменились.

По словам Татьяны Глюкман, бывшего работника комбината, а теперь активного участника политической жизни в городе, соперника в прошлом, а сейчас союзника г-жи Рихвановой: “Если прежде слово эколог было чуть ли не ругательством, то теперь себя так называет едва ли не каждый житель Байкальска. Возможно, я идеализирую, но в значительной степени это так”.

Г-жа Рихванова потратила 25 000 долларов премии по экологии на поддержку девяти из 60 проектов, направленных на создание экологически ориентированных рабочих мест. “Необходимо преодолеть инерцию советского мышления и заставить людей поверить в себя”, – говорит г-жа Глюкман.

Одним из таких новообращенных является Борис Брисюк, 63 лет, крупного телосложения инженер с красным лицом. После ухода с комбината он перепробовал множество профессий, работал и в такси, и электриком, а потом в 2015 г. решился открыть свое собственное дело по оказанию помощи в монтаже производственных линий людям, собирающимся производить сушеные ягоды и ягодные соки.

Он шел из столовой, шатаясь под тяжестью пакетов, полных контейнеров с сушеными ягодами и бутылок с ягодными экстрактами. “Когда вопросы экологии и достойной жизни входят в противоречие, люди по-прежнему больше внимания обращают на доход”, – признается он.

Самое последнее природоохранное мероприятие, вызвавшее ропот у местного населения – двухлетний запрет на лов омуля, который в копченом виде продается как деликатес женами рыбаков по всему озеру.

Но наибольшую озабоченность с точки зрения сохранения окружающей среды вызывает взрывной рост туризма. Самолетом от Пекина до Иркутска три часа лету. И после падения рубля в 2014 г. туристы из Китая наводнили регион.

Группа российских и китайских инвесторов объявила недавно о планах инвестировать более 11 миллиардов долларов в строительство гостиниц и прочей туристической инфраструктуры. Экологи озабочены не столько тем, что это будут дешевые заведения с сомнительной репутацией, если эти планы воплотятся в жизнь, а возможным ущербом для экологии.

“Нельзя пускать туристов в место, не предназначенное для них”, – говорит Василий Сутула, директор Байкальского государственного биосферного заповедника, территория которого занимает 186 000 га, показывая на новенький красивый гостевой центр, где он только что развешивал дополнительные вывески на китайском под описаниями флоры и фауны. “Самое главное – это вовсе не вывески на китайском, а туалеты, экологические тропы и гостевые домики”.

Исследования глубинной байкальской питьевой воды не выявили обнаруженных на мелководье токсинов

Одной из сильных сторон России при ее огромных размерах является то, что ресурсы не ограниченны. И если земля или водоем загрязнены, то раньше было возможно найти незагрязненные где-то еще. Но стремление изменить это отношение к природе есть.

Принимая во внимание рост количества посещающих озеро людей, экологи обращают внимание на почти полное отсутствие как очистных сооружений, так и биотуалетов, производящих вместо сточных вод компост. По словам г-жи Рихвановой, “стоки из туалетов, кухонь попадают в грунтовые воды, а вместе сними прямо в озеро Байкал”.

Кое-где стало настоящим бичом цветение водорослей, хотя некоторые и утверждают, что это скорее результат вызванных маловодьем низких уровней озера, а не антропогенное воздействие. Жители некоторых деревень столкнулись с проблемой падения уровня воды в артезианских скважинах.

“Люди полагают, что раз они живут на Байкале столетиями и у них всегда были такого рода туалеты, то так будет продолжаться вечно”, – говорит г-жа Рихванова. “Нет еще достаточного понимания того, что Байкал хоть и огромен, но тем не менее хрупок”.

Притаились и другие угрозы.

Согласно исследованию Иркутского регионального управления министерства природных ресурсов и экологии, после закрытия комбината остались отходы, которые просачиваются в грунтовые воды и продолжают, по-видимому, загрязнять озеро. Озабоченность российских властей вызывают также планы Монголии перегородить плотинами Селенгу, главную впадающую в озеро реку.

Москва уже предприняла некоторые меры, направленные на сохранение озера. Сергей Донской, министр природных ресурсов и экологии, сказал, что правительство планирует создать в регионе новую систему управления коммунальными сточными водами, а также то, что оно даст местным властям больше полномочий при выполнении федеральных охранных программ.

В значительной степени сможет помочь и озабоченность вопросом широких масс. Проблемы Байкала – это одна из тем, способных спонтанно вывести на улицы тысячи протестующих, если угроза становится очевидной. Несколько лет назад “Транснефть”, государственная нефтяная компания, предложила строительство нефтяной трубы вдоль побережья озера. Президент Владимир Путин был вынужден прислушаться к многоголосым протестам и приказал перенести трубу подальше от озера – один из немногих случаев, когда он пошел на уступки протестующим. Бизнесмены пытаются проводить различные эксперименты, например, строить “зеленые отели”, для выращивания находящихся под угрозой местных растений. Организация “Большая байкальская тропа” каждое лето привлекает тысячи волонтеров, помогающих прокладывать тропинки для велосипедистов, и планирует установку биотуалетов.

Все это указывает на изменение отношения к озеру, но г-жа Рихванова говорит, что было бы преждевременно заявлять, что битва за Байкал завершена. “Мы добились некоторых изменений, это так, но пока что я еще не могу сказать, что мы выиграли”, – сказала она. “Есть еще много нерешенных проблем. Сейчас еще слишком рано кричать ура”.

Текст взят с сайта газеты, публикацию подготовил Анатолий Юрков, “РГ”.

Комментарий

Академик Михаил Грачев: Произошел типичный информационный вброс

В газете The New York Times появился типичный информационный вброс – статья, якобы выражающая обеспокоенность тем, что вода Байкала, в том числе, по умолчанию, глубинная, подвергается загрязнению фекальными стоками, также обращает на себя внимание то, что вследствие сложившегося недавно небывалого увеличения потока туристов уровень загрязнения прибрежных вод быстро растет.

Возможность публикования подобной статьи, которая реально может нанести ущерб якобы планируемым многомиллиардным контрактам на производство глубинной байкальской питьевой воды, я предвидел еще в 1990 году.

Я утверждаю, что вода из ядра озера Байкал, то есть вода, находящаяся в центре его водного тела, пока никак не пострадала от антропогенного загрязнения. Напротив, загрязнение Байкала в прибрежной мелководной зоне действительно имеет место, и рано или поздно, хотя это и очень мало вероятно, может проникнуть в зону ядра, то есть в объем воды на глубинах от трехсот метров до нескольких сотен метров. Почему это предположение является маловероятным?

Еще в 1991 году американский исследователь Рей Вайс и его команда опубликовали в журнале “Нэйчер” данные о возрасте байкальской воды на разных глубинах, от нуля до максимальной. Под возрастом понимается время, прошедшее с того момента, когда находящаяся в датируемом слое вода располагалась на поверхности. В случае средней котловины Байкала возраст воды при глубине 0 метров составлял, естественно, 0 лет, на глубине 1600 м возраст оказался равным 8 годам, а возраст воды ядра на глубине 1400 м оказался равным 16 годам.

Можно надеяться, что та вода Байкала, из которой производится бутилированная глубинная питьевая вода, не пострадает в течение еще одного десятилетия. Но это предположение пока отнюдь не доказано. Исследования “байкальского экологического кризиса” были начаты нами еще в 2011 году, и первые данные о нем были опубликованы в российском журнале “Доклады Академии наук” в 2012 году, но исследования, в частности из-за недостатка финансирования, далеко еще не окончены. Пока на эту работу не дан госзаказ. Тем не менее наши исследования глубинной байкальской питьевой воды, выполненные в основном с использованием техники иммуноанализа, не выявили ни одного из тех токсинов, которые были найдены мелководье.

Истинные намерения авторов статьи выдает следующий абзац: “В значительной степени сможет помочь и озабоченность вопросом широких масс. Проблемы Байкала – это одна из тем, способных спонтанно вывести на улицы тысячи протестующих, если угроза становится очевидной…”.

Я готов вступить в публичную дискуссию с газетой “Нью- Йорк таймс” по затронутому вопросу.

Источник